Израиль отделен от народов, как свет отделен от тьмы, Израиль соотносится с народами, как освещенная часть луны соотносится с неосвещенной частью; народы затмевают его, но вскоре он вновь возвращается в состояние полнолуния.
Еврейские праздники – это символы особых духовных состояний, в которых мы достигаем взаимной отдачи, любви друг к другу на все более высоких ступенях и с большей глубиной вовлечения в это соединение нашего сердца и разума.
Провозглашая, что добро и зло коренятся в одном источнике и связаны друг с другом как вдох и выдох, иудаизм одновременно признает и их асимметричность. Добро - это всегда работа.
Современные люди если и видят смысл в убийстве животного, то только если оно служит их насыщению, но вот что побуждало их предков забивать целые стада "во имя богов"? Зачем они это делали?
Выбор между жизнью и смертью - это выбор между Богом Израиля и всеми остальными богами, которым поклоняются жители земли.
Во всех этих страшных пророчествах на себя обращает внимание одно обстоятельство: при всей детальности описания в них отсутствует самая драматическая сцена - сцена разрушения обители Всевышнего.
В случае "милхемет мицва", то есть войн, которые ведутся Израилем по приказу Всевышнего, уничтожается все население, причем ответственность за истребление целиком берет на себя Всевышний.
Идея Создателя мира (которому, вроде бы, и без того все в этом мире принадлежит) выбрать себе какой-то особый отдельный народ на первый взгляд обескураживает.
Что за странный ход мысли для универсального Бога, не просто выбрать и обособить для Себя отдельную группу людей, а группу, отобранную на национальном принципе? Разве Ему заранее не было ясно, чем это кончится?
Именно в незримости Бога усматривает иудаизм свое коренное отличие от прочих религий древности, именно это положение позволяет ему говорить о своей исключительности.
В действительности дата девятого ава в определенной мере уже давно выправила свой потенциал, уже давно проявила свою готовность превратиться во время "радости и веселья".
Нет ничего ценнее свободы! И еврейское право предполагает, что больная душа лечится только свободой, увеличением ее порций. Другого способа - нет.
Людям, и в том числе "правозащитникам", трудно принять Бога таким, каков Он есть, то есть принять Его сионистом. Людям трудно поверить, что Творец мира мог возлюбить вечной любовью какое-то экзальтированное носатое племя.
До недавнего времени еврейская диаспора отличалась от прочих тем, что у евреев не было своей страны, и это обстоятельство ставило их в особое положение.
Ситуация настолько странная, что ее невольно хочется понять как сознательное привлечение народа Израиля, включая и мужчин и женщин, в процесс Божественного законотворчества.
Довольно часто можно услышать, что способностью пророчествовать, способностью воспринимать откровение Творца мира наделены только евреи, что среди народов пророков быть просто не может.
Помыслы о смерти хороши и полезны, когда они мобилизуют и трезвят человека, когда они активизируют его земное существование, когда же они деморализуют его и отвлекают – они вредны и излишни.
Змей-убийца и змей-целитель в данном случае воплощает концептуальный тезис иудаизма: абсолютно все может быть как дурным, так и добрым, это зависит лишь от выбора человека.
Проблема Кораха заключалась не в том, что он недостаточно доверял Моше, а в том, что он слишком доверял здравому смыслу.
"С нами Бог!" - на этой уверенности, на убежденности в полном совпадении своего мнения с мнением Создателя строились все религиозные и даже очень многие политические начинания.