Нарциссы в пустоте
Создатели спектакля сместили акценты, решительно приписав пьесе новые, неожиданные линии. Действие происходит в наши дни.

Создатели спектакля сместили акценты, решительно приписав пьесе новые, неожиданные линии. Действие происходит в наши дни.
Спасение авторитета оркестра, исполнение серьезной и сложной программы в экстремальных условиях - дело благородное.
Спектакль, поставленный в израильском театре Гешер, стал одной из лучших работ Римаса Туминаса. О последних годах режиссера рассказывает Сергей Николаевич.
Актриса Нета Рот - человек занятой. Ее насыщенная жизнь включает репетиции, съемки, спектакли, работу над собственными литературными произведениями.
Этот спектакль, наверное, самый острый и актуальный среди всего того, что показывают сегодня на израильских сценах.
Итак - про предков. Про Авраама, Ицхака, Сару, Лею, Иакова. И Ривку. На русском спектакль, почему-то, называется "В гостях у предков". На иврите - "Отцы и матери". Праотцы. И это про них, про предков.
Чайковский сочинял ее - как и всю свою музыку! - на грани между депрессией, непереносимой болью, неуверенностью в себе и редкими часами надежды и оптимизма.
Мы стараемся жить. И нам необходимы хорошие собеседники. Русскоязычное сообщество Израиля ожидает несколько встреч с выдающимся журналистом.
Спектакль театра "Гешер" получился пластичным, красочным, очень теплым. Как руки дорогого человека, бабушки или няни, надежно защищающие от бед и жизненных гроз.
Хочу, чтобы новые репатрианты, а также все, помнящие русский язык, ходили на такие спектакли, как "Лифтоненавистник". И говорю, восклицаю из партера: "Браво!".
Продолжаю чтение, и вот, когда уже, как казалось, я вычислил и "объявил" убийцу случилось еще одно чудо...
Никто до сих пор не находил в пьесах Чехова или Тенесси Уильямса, в прозе Гоголя то, что умеет найти Кайт. Это даже иногда раздражает: как же это?
Гиль Шохат - наш музыкальный джинн. Может все. Творит чудеса. Трудится. Сверкает. Властвует в концертных залах. С юбилеем, маэстро джинн!
В странном соединении, в цветении виртуозных приемов и немного шокирующем воплощении прошли на сцене жизнь, смерть.
Когда входила в зал, мелькнула глупая мысль: неужели это будет последняя музыка, которую я услышу в жизни?..
Ханох Бен-Дрор рассказал о своей бездне. О современном мире, в котором так много пустоты и тьмы.
Свежесть, тонкая нюансировка, новизна, несуетный, не мчащийся темп присутствовали в этой суперзнаменитой музыке. Хит обрел неожиданные, новые и важные черты.
Долин называет себя беглецом - не эмигрантом, не релокантом и, ни в коем случае, не беженцем.
Родниковая чистота и горькое смятение соединились в этой дивной музыке. Напор, беспокойство, благоговение перед красотой жемчужных пассажей...
И зал расступился, как воды. И инструменты на сцене - в ожидании жизни, звучания - примагничивали мой взгляд волшебным нездешним сиянием.